главой 21 ев. Ин. и речением 13 ев. Фомы, а во-вторых соображением страха: сам Иисус, проповедавший в этом чужом городе в чужой стране погибает за свою проповедь, а он был Сын Божий, не чета им, простым рыбакам и садовникам из Галилеи. На чем основано поверье, что Петр возглавлял иерусалимскую общину? На повествовании Деяний. Но сами Деяния писались на рубеже второго-третьего века в Римской церкви, уже после появления синоптических евангелий (первое упоминание которых приходится на 180 год), пресиноптическим текстом которых (всех трех) признано маркионово евангелие. Так что Деяния никак не могут быть исторически значимым источником, и сами, будучи источником вторичным, имеют своим основанием во-первых, Павловы послания, отысканные все тем же Маркионом в середине второго века, и во-вторых, буйную фантазию своих неведомых нам авторов. Что же касается упоминания Петра в Иерусалиме в Павловых посланиях, то при тщательном рассмотрении их похоже, что они являются ложными свидетельствами, приписанными Павлом себе для придания веса и авторитета, который Павел так и не сумел завоевать себе в качестве Апостола в иерусалимской общине. И даже сегодня он не считается и не признается среди свидетелей Иисуса, но особняком, как хоть и «первоверховный», но отдельный «апостол язычников».
Вроде бы Павел останавливался у Петра при его первом посещении Иерусалима спустя три года после его чудесного обращения, и его там видел Иаков Праведный, «брат Господень». Но никакого толку из этого не вышло, Павла никто за христианина в Иерусалиме не признал и он вынужден был удалиться опять в Сирию еще на 14 лет. После которых опять пришел в Иерусалим и был участником спора с Петром (с его слов), который церковью провозглашен первым апостольским собором – все это опять же на основании Деяний.
Однако Иосиф Флавий этого в своих «Иудейских древностях» не подтверждает, объявляя главой иерусалимской христианской общины именно Иакова Праведного [95], «брата Иисуса», ученого иерусалимского фарисея, а вовсе не Петра, рыбака из Галилеи. Лично мое предположение такое, я уже писал о нем ранее, в «Разборке» ев. Иоанна: Петр и прочие галилеяне бежали назад в Галилею, и в Иерусалим более никогда не возвращались, но начали свою проповедь Учения Иисуса у себя в Галилее и по всей Сирии и Палестине – и что же они проповедовали? Ровно то, что находим в евангелии Фомы, и что Римской церковью было объявлено ересью гностицизма, представителем которой был ошельмован ненавистный Маркион. То есть, это была другая Благая Весть, чем иудеохристанская версия, в которой Богом-Отцом объявлялся еврейский библейский родовой бог-Иегова, а Иисус – тем самым еврейским Машиахом, веками жданным, но почему-то евреями не узнанным, не принятым и убитым «по ошибке». Благая весть христианских «гностиков» была о том самом Отце Небесном, которого проповедовал им Иисус, ДРУГОМ Боге, за проповедь которого иудеям Иисуса и убили, как богохульника, хулителя еврейского бога, первосвященники в Иерусалиме. Эти две Вести пересеклись в Сирии, по свидетельству опять же Павла, давайте рассмотрим его.
Вот что пишет об этом Павел в Галатах, гл.2: «9 и, узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным,10только чтобы мы помнили нищих, что и старался я исполнять в точности.11Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию.12Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных.13Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием.14Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?15Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники;16однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть». То есть, они только что расстались после собора в Иерусалиме, договорившись, что Павел проповедует язычникам, а Петр (галилейский неграмотный рыбак, говоривший на арамейском) – почему-то иудеям. Обращает на себя внимание, что Павел приписывает Петру иудейство, в то время как мы знаем, что Петр был галилеянин и иудеем никак быть не мог. И тут же Петр вдруг является в Антиохию аккурат туда, где уже проповедует Павел, а за ним – туда же – и двое от Иакова. Дальше Петр сперва с язычниками как язычник, а после с иудеями как иудей – и в этом его обличает Павел. При этом сам Павел признается в другом месте, Кор1, 9,20—21: «для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных;21для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона» – вот кто у нас с иудеями иудей, а вовсе не галилеянин Петр. Приходится Павла читать как советские граждане читали «Правду» – все наоборот: Петр и Павел столкнулись в Антиохии, где Петр проповедовал Благую Весть Иисуса об Отце Небесном, а Павел явился туда же со своей проповедью иудеохристианства, как веры в еврейского Яхве – и это была их первая встреча, во время которой именно Петр уличил Павла в иудаизме, а не Павел Петра. А врет для того, чтобы перевести на самого Петра его уличение в проповеди иудаизма язычникам под видом христианства. Что же касается встреч в Иерусалиме, то их вообще не было, поскольку ни Петр, ни Иоанн там не бывали со времени убийства Иисуса, а заправлял там вместо них Иаков, фальшивый «брат Господень», фарисей, поворотивший народившееся было христианство обратно в иудаизм и превративший христианство в иудейскую мессианскую секту даже до сего дня.
Отдельный интересный вопрос: а почему же иерусалимский фарисей Иаков Праведный, выдавший себя за «брата Господня» и вместо Петра, обещанного Иисусом, возглавивший иерусалимскую общину христиан, не принял Павла, который тоже был фарисеем, засланным казачком, и проповедником иудаизма – они бы должны были обняться и заплакать? Ответ находим в легенде о первом апостольском соборе, и в его описании Павлом: Павел был для Иакова «плохим евреем», он отказывался следовать формальным велениям Закона, на чем настаивал Иаков, поскольку Павел считал Закон отмененным Иисусом в «богословии замещения» – и был отвержен иудеохристианством, требовавшим от христиан прежде всего соблюдения Закона. И от язычников – гиюра (обрезания) вперед крещения, и неукоснительного соблюдения Закона, навсегда. Вот так и разошлись эти иудо-евреи друг с другом, как кабардинцы с балкарцами: дрались-дрались, пока не сравнялись в единой иудеохристианской вере в еврейского бога-яхве вместо проповеданного Иисусом Отца Небесного. Получилась в результате помесь кошки с канарейкой: еврейская библия со своим Законом, обязательным для исполнения иудеями, вошла в полном составе в христианскую библию в качестве ВЗ священного писания. Более того – это видно из ранних отцов – в первом-втором веке именно Еврейская Библия являлась единственным Священным Писанием, признаваемым иудеохристианской версией христианства и нарождающейся иерархией, вплоть до появления синоптических евангелий. То есть, написанное в ВЗ, для христиан было свято как слово божье, и должно было ими исполняться, как веление Самого Бога. Но при этом позже почему-то оказалось, что теперь христианам все это исполнять совсем не нужно, все это устарело и более не свято – но тогда зачем все это присутствует в Священном Писании? Ну, включили бы в историю церкви в качестве исторической справки. Павел долго мямлил, объясняя эту несуразицу, и ему веками вторили святые отцы и учителя церкви, которые сами никак в толк взять не могли, как же это Бог у нас с евреями один, а веры разные? Иоанн Златоуст даже целый трактат написал, «Восемь слов против иудеев» – но ясного, напрашивающегося ответа, что у нас евреями веры разные, потому что Боги разные, дать так и не решился.
Единственным выходом из этой логической вилки был дуализм, предложенный Маркионом: наличие двух божественных начал и, соответственно, противостояния благого Бога Отца и злого несовершенного демиурга, сотворившего смертный мир. Поскольку
